История происхождения денег часть 4

Сегодняшней статьей завершается серия, посвященная истории происхождения денег, в рамках которой мы узнали много нового и интересного. Сегодня хочется подробнее поговорить о явлениях торговли внутри кланов и семей, военных трофеях, о том, как решали торговые споры первые представители человеческой расы и какими свойствами были наделены первые “деньги” и так называемые драгоценности.

Если вы пропустили предыдущие статьи из серии, то воспользуйтесь содержанием внизу страницы.

Семейная торговля

Ранний важный пример небольшой торговой сети с замкнутым циклом, ставшей возможной благодаря драгоценностям, связан с большим, чем у других приматов, вкладом людей в воспитание потомства, а также со смежным человеческим институтом брака. Сочетая в себе оформление долгосрочных союзов для спаривания и воспитания детей, о которых договариваются кланы, и обмен благами, брак является общим для всех людей и, вероятно, восходит к первым Homo sapiens sapiens.

Родительский вклад делается один раз и надолго – на многократные взаимодействия нет времени. Развод с небрежным отцом или неверной женой обычно означал для потерпевшей стороны несколько лет напрасно потраченного времени в плане генетической приспособленности. Супружеская верность и приверженность детям, как правило, контролировались роднёй со стороны партнера (кланом). Брак представлял собой договор между кланами, обычно включавший такие обещания верности и приверженности, а также обмен благами.

Вклад в брак мужчины и женщины редко бывает равным. Это было тем более верным во времена, когда выбор партнера по большей части определялся кланами, и когда популяция, из которой предводители кланов могли выбирать, была достаточно небольшой. Чаще всего женщина считалась более ценной, и клан жениха платил клану невесты за неё выкуп. Приданое – выплата от клана невесты – было явлением относительно редким. Такое в основном практиковалось высшими классами моногамных, но в высшей степени неравных обществ средневековой Европы и Индии, и, по существу, мотивировалось намного большим репродуктивным потенциалом сыновей высшего класса в сравнении с дочерьми высшего класса в этих обществах. Поскольку в литературных сочинениях речь в основном шла о высших классах, приданое часто упоминается в европейских традиционных преданиях. Но это не отражает его истинную распространенность в человеческих культурах – оно было достаточно редким.

Межклановые браки могли порождать замкнутые циклы драгоценностей. Обмена партнерами между двумя кланами было вполне достаточно для поддержания замкнутого цикла, при условии, что невесты будут поочередно браться из каждого клана. Если у одного клана было больше драгоценностей, добытых в ходе других видов обмена, то он мог женить большее число своих сыновей на лучших невестах (в моногамных обществах) или на большем числе невест (в полигамных). В цикле, основанном на одних лишь свадьбах, примитивные деньги могли просто заменять потребность в запоминании и доверии между кланами в течение продолжительных периодов, разделяющих несбалансированные обмены репродуктивными ресурсами.

Подобно наследству, судебному разбирательству и дани, брак нуждается в тройном совпадении события (в данном случае свадьбы), спроса и предложения. Без подвижных и долговечных средств накопления очень маловероятным было совпадение способностей клана жениха с текущими желаниями клана невесты, делалось это для создания превосходства ценности невесты над женихом, и позволяло одновременно удовлетворить политические и романтические условия союза. Одним из возможных решений было наложение на жениха или его клан бессрочного обязательства служить клану невесты. Это имело место примерно в 15% известных культур. В значительно большем числе случаев — 67% — жених или его клан уплачивали клану невесты существенные объёмы материальных благ. Часть этого выкупа уплачивается в виде товаров немедленного потребления: урожая растений или животных, закалываемых в честь свадьбы. В пастушеских или сельскохозяйственных обществах значительная часть выкупа уплачивается в виде поголовья скота – формы долгосрочного богатства. В культурах, где нет скота, остаток, и, как правило, самая ценная часть выкупа, обычно уплачивается самыми ценными семейными реликвиями – редкими, дорогими и долговечными бусами, кольцами и т. д. Западная практика дарения женихом невесте кольца — а также дарение девушке ухажером других украшений – когда-то представляла собой обмен материальными благами и была распространена во многих других культурах. Примерно в 23% культур, в основном современных, обмена материальными благами нет. Примерно в 6% культур происходит взаимный обмен благами между кланами невесты и жениха. И лишь примерно в 2% культур клан невесты уплачивает новой паре приданое.

К сожалению, некоторые обмены благами были далеки от понятия альтруизма наследственных даров или от свадебной радости. В случае дани всё было совершенно противоположным.

Военные трофеи

Коэффициент насильственных смертей как в стаях шимпанзе, так и в охотничье-собирательских человеческих культурах, намного выше, чем в современных цивилизациях. Вероятно, это наблюдалось как минимум со времен наших с шимпанзе общих предков – потому что стаи шимпанзе тоже постоянно дерутся.

С войной, среди прочего, были связаны убийства, увечья, пытки, похищения, изнасилования, а также взимание дани в обмен на избавление от подобной участи. Когда два соседних племени не воевали, одно из них обычно платило дань другому. Дань также могла скреплять союзы, повышая военную эффективность. Но чаще всего это была форма эксплуатации, более выгодная для победителей, чем дальнейшее насилие в отношении побеждённых.

Победа в войне иногда сопровождалась немедленными выплатами проигравшими в пользу пострадавших. Часто это принимало форму грабежа, осуществляемого воодушевленными победителями, тогда как побежденные отчаянно прятали свои драгоценности. Но чаще всего требовалась регулярная уплата дани. В этом случае иногда удавалось избежать необходимости тройного совпадения благодаря изощренному расписанию платежей, которое соответствовало способности побеждённого племени удовлетворить спрос победителей в том или ином товаре или услуге. Но даже при таком решении, примитивные деньги представляли лучший вариант, будучи общим средством определения стоимости, существенно упрощавшим условия платежей. Это было очень важно в эпоху, когда условия договора нельзя было записать и приходилось запоминать. Иногда, как в случае с вампумом, использовавшегося в Конфедерации Ирокезов, драгоценности одновременно являлись примитивным мнемоническим средством, которое позволяло в лучших подробностях вспоминать условия договора. Победителям драгоценности предоставляли способ сбора дани на уровне, близком к оптимуму Лаффера. Что касается побеждённых, то припрятанные драгоценности позволяли им «занижать цифры», чтобы победители считали их менее богатыми и, как следствие, требовали меньше дани. Тайники с драгоценностями также страховали от слишком усердных собирателей дани. Значительная часть богатств примитивных обществ ускользнула от внимания миссионеров и антропологов из-за их чрезвычайно секретного характера. Существование этих спрятанных богатств способна раскрыть лишь археология.

Утаивание и другие стратегии ставили перед собирателями дани ту же проблему, с которой сталкиваются современные сборщики налогов: как оценить количество благ, которые можно взыскать. Оценка стоимости – трудный вопрос во многих видах транзакций, но нигде он не стоит так остро, как в антагонистичном сборе налогов или дани. Проводя такую сложнейшую и неочевидную оценку и затем претворяя её в жизнь посредством проверок, ревизий и взыскательных мер, собиратели дани эффективно оптимизировали свои доходы, даже если плательщикам результаты казались разорительными.

Представьте себе племя, взимающее дань с нескольких соседних племён, ранее побеждённых им в войне. Ему нужно оценить, сколько оно может взыскать с каждого племени. Плохая оценка ведёт к преуменьшению богатств одних племён, тогда как другим приходится платить дань, рассчитанную на основе богатств, которых у них на самом деле нет. Как следствие, племена, с которыми поступили несправедливо, сокращаются в численности. Те же, кто остался в выигрыше, платят меньше дани, чем можно было бы с них взыскать. В обоих случаях победители получают меньше дохода, чем они могли бы получить с лучшими правилами. К богатствам того или иного племени можно применить кривую Лаффера. На этой кривой, которую гениальный экономист Артур Лаффер (Arthur Laffer) применил к подоходному налогу, по мере увеличения налоговой ставки, сумма дохода растёт всё медленнее из-за всё большего уклонения, избегания и нежелания платить налоги. Ввиду этих причин, при определенной ставке, налоговые поступления достигают оптимального уровня. Если поднять налоговую ставку выше оптимума Лаффера, доходы правительства не вырастут, а упадут. Забавно, что кривую Лаффера использовали сторонники сокращения налогов, несмотря на то, что она отражает теорию оптимальных налогов для доходов правительства, а не для общественного благополучия или удовлетворения индивидуальных предпочтений.

По большому счёту, кривая Лаффера — возможно, важнейший экономический закон политической истории. Чарльз Адамс (Charles Adams) с её помощью объясняет расцвет и гибель империй. Наиболее успешные правительства неявно руководствовались собственными мотивами – как краткосрочным желанием дохода, так и долгосрочным желанием превосходить другие правительства, – чтобы оптимизировать свои доходы в соответствии с кривой Лаффера. Те правительства, которые, как в случае Советского Союза и поздней Римской империи, чрезмерно обременяли своих налогоплательщиков, оказались на свалке истории, тогда как те, чьи налоги были ниже оптимума, часто оказывались побежденными своими лучше финансируемыми соседями. Демократические правительства способны поддерживать высокие налоговые поступления на протяжении долгого времени более мирным средствами, чем завоевание недофинансируемых государств. Это первые в истории государства с настолько высокими налоговыми поступлениями в сравнении с внешними угрозами, что они могут позволить себе роскошь тратить большую часть своих денег на невоенные цели. Их налоговые режимы ближе к оптимуму Лаффера, чем у большинства предшествующих типов правительств. (Но эта роскошь также может быть возможна благодаря эффективности ядерного оружия в сдерживании нападения, а не повышенной мотивации демократических правительств оптимизировать налогообложение). Если применить кривую Лаффера к исследованию относительного влияния условий взыскания дани на разные племена, то мы придём к выводу, что желание оптимизировать доходы побуждает победителей к точному измерению доходов и богатств побеждённых. Измерение стоимости критически важно для определения наличия у данников мотива для избегания или уклонения от уплаты дани посредством утаивания, борьбы или бегства. Данники, в свою очередь, могут разными способами искажать эти измерения, например, пряча драгоценности в тайниках. Сбор дани подразумевает измерительную игру с не совпадающими мотивами.

При наличии драгоценностей можно требовать дань в стратегически оптимальное время, а не тогда, когда товары могут быть поставлены данниками или когда в них нуждаются победители. В таком случае победители могут сами решать, когда расходовать богатства в будущем, вместо того чтобы расходовать их сразу же после взимания дани. Значительно позже, уже в исторические времена, в 700 г. до н. э., несмотря на распространение торговли, деньги все ещё имели форму драгоценностей – изготавливаемых из драгоценных металлов, но по своим основным свойствам, таким как отсутствие единообразной стоимости, похожих на большинство предшественников денег, использовавшихся с самых первых дней Homo sapiens sapiens. Такое положение дел изменили лидийцы – грекоговорящее население Анатолии (современной Турции). В частности, цари Лидии были первыми крупными эмитентами монет, известными археологии и истории.

С тех пор и по сей день основными эмитентами монет являются не частные, а правительственные монетные дворы, присваивающие себе право на исключительную монополию. Почему же чеканка монет не управлялась частными интересами, например, частными банкирами, которые существовали во времена полурыночной экономики? Основное объяснение правительственного господства в чеканке монет сводится к тому, что только правительства способны обеспечить меры по противодействию подделкам. Однако такие меры можно было обеспечивать и для защиты конкурирующих частных монетных дворов, аналогично ситуации с товарными знаками.

Оценить стоимость монеты было намного проще, чем в случае драгоценностей, – особенно при низкой стоимости транзакции. Деньги позволяли проводить намного больше сделок в сравнении с бартером; а многие виды сделок с низкой стоимостью вообще впервые стали возможны благодаря тому, что небольшая выгода от сделки впервые превысила издержки. Драгоценности были деньгами с низкой скоростью обращения, использовавшимися в небольшом числе транзакций с высокой стоимостью. Монеты стали деньгами с высокой скоростью обращения, способствующими большому числу сделок с низкой стоимостью.

Учитывая показанные нами преимущества примитивных денег для собирателей дани и налогов, а также критический характер проблемы измерения стоимости для оптимального взыскания подобных платежей, неудивительно, что первыми крупными эмитентами монет стали именно собиратели налогов, в частности цари Лидии. У царя, чьи доходы зависели от сбора налогов, были существенные мотивы для максимально точного измерения стоимости богатств, которыми владели и обменивались его подданные. Удачным побочным эффектом для царя был тот факт, что обмен также выигрывал от того, что измерение средства обмена обходилось торговцам дешевле, создавая нечто близкое к эффективным рынкам и впервые позволяя индивидам массово выходить на рынок. Большее количество циркулирующих на рынках благ, ставших теперь доступными для налогообложения, увеличило доходы царя даже сверх нормального эффекта кривой Лаффера по снижению ошибок в измерениях разных налоговых источников.

Такое сочетание более эффективного налогообложения и более эффективных рынков означало существенное увеличение общих налоговых поступлений. Эти сборщики налогов практически в буквальном смысле нашли золотую жилу, и слава о богатствах лидийских царей Мидаса, Крёза и Гига дошла до наших дней.

Несколькими столетиями позже греческий царь Александр Македонский завоевал Египет, Персию и значительную часть Индии, финансируя своё победоносное шествие благодаря грабежам египетских и персидских храмов, полных драгоценностей с низкой скоростью обращения, которые переплавлялись в монеты с высокой скоростью обращения. После него появились более эффективные и универсальные типы экономики, а также более эффективные виды налогообложения.

Взыскание дани само по себе не образовывало замкнутых циклов драгоценностей. Последние имели ценность только в том случае, если победители могли использовать их для чего-то ещё — например, для свадьбы, торговли или в качестве залога. Тем не менее, победители могли принудить побеждённых к труду для получения драгоценностей, даже вопреки их добровольным интересам.

Споры и возмещение ущерба

У древних охотников-собирателей не было нашего современного гражданского или уголовного права, но у них были аналогичные средства разрешения споров, часто посредством решения предводителей клана или племени или голосования, которые охватывали то, что в современном праве называется уголовными и гражданскими правонарушениями. Разрешение споров путём наказания или взыскания штрафов кланами сторон конфликта замещало циклы возмездия или войны кровной мести. Большинство досовременных культур: от американских ирокезов до дохристианских германских народов, считали, что материальная компенсация лучше, чем наказание. Для каждого правонарушения, от мелкой кражи до изнасилования и убийства, была установлена своя цена (например, «вергельд» у германцев или «кровавые деньги» у ирокезов). Там, где были доступны деньги, компенсация принимала денежную форму. В пастушеских культурах использовался скот. В других случаях в качестве компенсации чаще всего использовались драгоценности.

Возмещение ущерба в тяжбе или при других претензиях сталкивалось со всё той же проблемой тройного совпадения события, спроса и предложения, как и в случае наследства, брака и дани. Приговор должен был совпадать со способностью ответчика возместить ущерб, а также с возможностью и желанием истца получить выгоду от возмещения. Если в качестве возмещения использовался товар потребления, которого у истца и так много, то это всё равно служило наказанием, но, скорее всего, не могло удовлетворить истца — следовательно, не могло прекратить цикл насилия. Таким образом, драгоценности в данном случае позволяли разрешить спор и остановить цикл мести.

Компенсации ущерба не могут образовать замкнутый цикл, если они будут полностью пресекать кровную месть. Но если они будут исключать её не полностью, то тогда может образоваться цикл, вытекающий из цикла мести. Таким образом, возможно, что этот институт достиг равновесия, когда он сократил, но не полностью пресек кровную месть до появления торговых сетей с более тесными связями.

Свойства драгоценностей

Поскольку люди эволюционировали в небольших, преимущественно самодостаточных и взаимно антагонистичных племенах, на протяжении большей части истории нашего вида использование драгоценностей для снижения необходимости в запоминании оказанных услуг и для возникновения других рассмотренных нами человеческих институтов обмена благами, было намного более важным, чем проблема масштабируемости бартера. Драгоценности действительно улучшили механизм взаимного альтруизма, позволив людям сотрудничать такими способами, какие недоступны другим видам. У последних взаимный альтруизм значительно ограничен из-за ненадёжной памяти. Есть виды, у которых большой мозг, которые строят дома или изготовляют и используют орудия. Но ни один вид не смог настолько усовершенствовать механизм взаимного альтруизма. Факты указывают на то, что это новшество существовало уже 40 тыс. лет назад.

Карл Менгер (Carl Menger) назвал первые деньги «промежуточным продуктом» – в настоящей же статье они называются драгоценностями. В качестве драгоценностей могли также использоваться артефакты, применимые и для других целей, таких как резка. Однако, как только обрели значимость связанные с обменом благами институты, драгоценности стали изготавливаться исключительно ради их собственных свойств. Что это за свойства? Для того чтобы тот или иной товар можно было считать драгоценностью, он должен был, в сравнении с менее пригодными на роль драгоценностей продуктами, обладать как минимум следующими желаемыми качествами:

Люди по всему миру сильно мотивированы собирать предметы, соответствующие этим качествам. Вероятно, отчасти эта мотивация связана с развившимися генетически инстинктами. Такие предметы собираются просто ради удовольствия (а не по каким-то хорошим конкретным, явным и непосредственным причинам), и это удовольствие характерно практически для всех человеческих культур. Одним из непосредственных мотивов такого поведения является украшение. Согласно Мэри Стайнер, археологу из Университета штата Аризона: «Декоративные украшения свойственны всем современным охотникам-собирателям». Для эволюционного психолога такое поведение, имеющее хорошее объяснение конечных причин в плане естественного отбора, но не имеющее непосредственной рациональной подоплеки, кроме удовольствия, – это первый кандидат на звание генетически эволюционировавшего удовольствия, мотивирующего поведение. Таковым, если рассуждения настоящей статьи верны, является человеческий инстинкт собирать редкие вещи, предметы искусства и особенно украшения.

Пункт (2) требует некоторых дополнительных разъяснений. На первый взгляд, изготовление товара только потому, что он является затратным, кажется весьма неразумным. Тем не менее неподдельно затратные товары прибавляют в стоимости с каждым удачным обменом благами. Затраты все больше окупаются каждый раз, когда становится возможной транзакция или когда снижается её стоимость. В ходе множества транзакций, затраты, изначально казавшиеся непомерно большими, амортизируются. На этом принципе основана денежная стоимость драгоценных металлов. Он применим и к драгоценностям, которые ценятся тем больше, чем более они редки и чем сложнее подделать эту редкость. Актуален он и тогда, когда к продукту добавляется доказанная причастность мастера или уникальный человеческий труд, как в случае с произведениями искусства.

Мы не нашли и не изготовили продукта, который бы действительно идеально удовлетворял всем трём пунктам. Предметы искусства и коллекционные предметы оптимально соответствуют пункту (2), но не пунктам (1) и (3). Простые бусы удовлетворяют условию (1), но не условиям (2) и (3). Украшения, изначально изготовлявшиеся из самых красивых и редких раковин, а затем во многих культурах – из драгоценных металлов, приближаются к удовлетворению всех трёх качеств. Неудивительно, что украшения из драгоценных металлов обычно встречались в тонкой форме, как в случае цепочек или колец, что позволяло провести недорогое пробирование в выбранном случайным образом месте. Монеты стали следующим шагом – замена пробирования небольшими стандартными весами и отличительными знаками существенно снизила издержки небольших транзакций с использованием драгоценных металлов. Собственно деньги были лишь очередным шагом в эволюции драгоценностей.

Мобильные предметы искусства, изготовлявшиеся людьми палеолита (небольшие фигурки и т. п.), тоже хорошо соответствуют этим критериям. Эти люди в действительности изготовляли очень мало предметов, которые не имели бы практической пользы, либо не обладали бы качествами (1)-(3).

Существует множество смущающих примеров бесполезных, или, по крайней мере, не использовавшихся кремниевых орудий homo sapiens. В первой части данной серии мы уже упоминали непригодные для использования кремниевые клинки культуры Кловис. Барри Канлифф (Barry Cunliffe) обсуждает находки сотен кремниевых орудий времён европейского мезолита, тщательно обработанных, но, как показал микрографический анализ, никогда не использовавшихся для резки.

Вполне возможно, что эти клинки были первыми драгоценностями, предшествовавшими драгоценностям в более современном понимании, то есть, изготавливавшимся для украшения. Так, первые кремниевые драгоценности могли изготовляться ради их режущих свойств. Их дополнительная ценность как средства обмена благами была благоприятным побочным эффектом, который сделал возможным возникновение институтов, подробно описанных в настоящей статье. Эти институты, в свою очередь, должны были мотивировать производство специализированных драгоценностей – сначала кремниевых клинков, которые не обязательно было использовать для резки, а затем большего разнообразия драгоценностей, изобретенных Homo sapiens sapiens.

Деньги из раковин из Шумера, около 3000 лет до н. э.

В эпоху неолита во многих регионах Среднего Востока и Европы некоторые виды украшений стали более стандартизированными – вплоть до того, что стандартные размеры и возможность пробирования часто ценились больше, чем красота. В торговле количество таких украшений значительно превосходило количество традиционных украшений, что находились в схронах. Это промежуточный шаг между украшениями и монетами, когда некоторые драгоценности всё чаще принимают измеримую форму. Около 700 г. до н. э., как уже упоминалось выше, лидийские цари начали использовать монеты. Неподдельная ценность драгоценных металлов стандартного веса теперь могла быть проверена торговцами, рабочими или сборщиками налогов по отличительным знакам, то есть благодаря эмблеме монетного двора.

Драгоценности не случайно имеют общие свойства с драгоценными металлами, монетами и резервными товарами, обеспечивавшими большинство нефиатных валют. Собственно деньги воплотили эти свойства в более чистой форме, чем драгоценности, использовавшиеся на протяжении почти всей человеческой доисторической эпохи.

Деньги в виде серебряных колец и спиралей из Шумера, около 2500 лет до н. э. Обратите внимание на стандартный размер поперечного разреза. Многие образцы имели стандартный вес, варьирующийся от двенадцатой части шекеля до шестидесяти шекелей. Для пробирования кольцо или спираль взвешивали и разрубали в случайно выбранном месте. (Фото Института востоковедения Чикагского университета).

Нововведением XX века стал выпуск правительствами фиатных валют. («Фиатный» означает, что они не обеспечены никакими резервными товарами, в отличие от обеспеченных золотом и серебром валют предыдущих столетий). Хотя в целом фиатные валюты являются превосходным средством обмена, они оказались очень плохим средством накопления. Инфляция уничтожила немало сбережений. Не случайно в прошлом веке пережили возрождение рынки раритетов и уникальных произведений искусства, которые обычно обладают описанными выше свойствами драгоценностей. Один из наших передовых высокотехнологичных маркетов, eBay, вращается вокруг этих объектов, обладающих первобытными экономическими свойствами. Рынок драгоценностей сейчас масштабнее, чем когда-либо, хоть и доля нашего богатства, вложенного в них, меньше, чем в те времена, когда они были критически важны для эволюционного успеха. Драгоценности одновременно удовлетворяют наши инстинктивные побуждения и продолжают выполнять свою древнюю роль надежного средства накопления.

В заключение

Многие виды обмена благами – односторонние и взаимные, добровольные и принудительные – сопровождаются проблемой транзакционных издержек. Добровольные сделки выгодны обеим сторонам; по-настоящему бесплатный подарок – это акт родственного альтруизма. Эти транзакции создавали ценность для одной или обеих сторон точно так же, как физический акт изготовления чего-либо. Дань даёт преимущества победителям, а возмещение ущерба не только приносит пользу потерпевшим, но также способно пресечь будущее насилие. Наследство сделало людей первыми животными, передающими блага следующему поколению. Эти реликвии, в свою очередь, могли использоваться в качестве залога или обмениваться на товары или еду или использоваться в качестве выкупа за невесту. Драгоценности сыграли критическую роль в появлении этих транзакций.

Драгоценности дополнили наш большой мозг и речь как средство для решения дилеммы заключенного, которая не позволяет животным сотрудничать с не-родственниками через отложенную взаимность. Репутационным убеждениям свойственны два основных типа ошибок: ошибки относительно того, кто что сделал, и ошибки в оценке пользы или ущерба от этих действий. В пределах кланов (небольших групп ближайших родственников или расширенных семей, являющихся составными частями племени) наш большой мозг мог минимизировать эти ошибки, благодаря чему публичная репутация и принудительные меры заменили ограниченную мотивацию, предоставляемую способностью противоположной стороны сотрудничать или обмануть в будущем, в качестве главной гарантии отложенной взаимности. Как у Homo sapiens neanderthalis, так и у Homo sapiens sapiens, мозг которых одинакового размера, скорее всего, каждый член клана следил за всеми услугами других членов клана. Использование драгоценностей для торговли в пределах небольших локальных родственных групп, вероятно, было минимальным. Между разными кланами одного племени использовались как отслеживание услуг, так и драгоценности. На межплеменном уровне драгоценности полностью вытеснили репутацию в качестве гарантии взаимности, хотя насилие всё ещё играло важную роль в навязывании своих прав, и олицетворяло высокие издержки, препятствовавшие большинству видов торговли.

Когда ценность можно подделать: стеклянные торговые бусы, изготовленные в XVI или XVII веке в Венеции, найденные во время раскопок в Мали, Африка. Подобны бусы были очень популярны там, где европейские колонизаторы сталкивались с неолитическими или охотничье-собирательскими культурами.

Чтобы быть полезными в качестве универсального средства накопления и средства обмена благами, драгоценности должны были использоваться как минимум в одном институте с замкнутым циклом, что позволяло амортизировать затраты на поиск и/или изготовление объекта в ходе множественных транзакций. Кроме того, драгоценностями не могли быть любые красивые декоративные объекты. Они должны были обладать определенными функциональными свойствами, такими как мобильность, компактность, позволяющя их спрятать или закопать, и, безусловно, неподдельная ценность. Эта ценность должна подлежать проверке получателем с применением множества методов оценки драгоценностей, которые используются и сейчас.

Теории, представленные в настоящей статье, можно проверить, выявив эти свойства (или их отсутствие) у «материальных ценностей», которыми часто обмениваются в тех или иных культурах, изучив экономическую выгоду циклов, в которых вращаются эти ценности, и наблюдая предпочтение в пользу предметов с этими свойствами в различных культурах (включая современные).

Благодаря своим беспрецедентным методам сотрудничества, люди стали самыми грозными хищниками из когда-либо встречавшихся на планете. Они адаптировались к изменениям климата, тогда как десятки видов крупных стадных животных, служивших им добычей, вымерли из-за охоты и климатических изменений в Америке, Европе и Азии. Сегодня большинство крупных животных на планете боятся метательных орудий – это адаптация к единственному виду хищников. Существенную выгоду получили также культуры, где больше занимались собирательством, чем охотой. Последовал демографический взрыв – Homo sapiens sapiens удалось занять больше территорий и увеличить плотность населения в десятки раз больше, чем удавалось Homo sapiens neanderthalis. Даже несмотря на более слабые кости и идентичный размер мозга. Этот рост, вероятно, в значительной степени обязан социальным институтам, которые смогли появиться благодаря эффективному обмену благами и речи, – торговле, браку, наследству, дани, залогу и способности оценивать ущерб, чтобы смягчить циклы возмездия.

Примитивные деньги отличались от тех денег, которые известны нам сегодня. Они выполняли некоторые функции современных денег, но имели форму реликвий, украшений и других драгоценностей. Их использование настолько древнее, что желания искать, собирать, изготовлять, выставлять напоказ, оценивать, бережно хранить и обменивать драгоценности являются общими для всех людей – и даже в некоторой степени инстинктивными. Эту констелляцию человеческих желаний можно назвать собирательским инстинктом. На поиск сырья, такого как раковины и зубы, и изготовление драгоценностей уходила значительная часть времени многих древних людей, подобно тому как многие современные люди тоже тратят существенные ресурсы на подобные занятия в качестве хобби. В результате, наши древние предки получили первые надежные формы воплощения стоимости, зачастую несоразмерной практической пользе. Все эти формы можно по праву считать действительными прекурсорами современных денег.

На этом мы завершаем нашу серию статей, посвященных истории происхождения денег, и надеемся, вам понравился изложенный материал! Ниже вы можете воспользоваться списком всех статей из серии:

История происхождения денег — часть 1
История происхождения денег — часть 2
История происхождения денег — часть 3

Источник: bitnovosti.com